[Elsifer]

Что ж, ЗФБ-2019 можно считать завершенной.
Что имеем в итоге? 3 текста в одну команду, 3 — в другую + 3 рисунка, поделенные на обе. Негусто. Но бывало и меньше. Конечно, помимо этого в этом году были еще плейлисты, коллажи и стрипы, но я нести их сюда не буду.
На этом всё. И я, вероятно, тоже всё. х) Видимо, придется вернуться к привычному распорядку написания текстов только на ЗФБ, ибо работы дохрена, учебы — не меньше... =_=

WTF Tower of God 2019

Название: Твои любимые
Бета: Higasi
Задание: Японская камелия
Размер: драббл, 491 слово
Пейринг/Персонажи: Двадцать пятый Баам/Рахиль
Категория: гет
Жанр: modern!AU, ангст, slice of life
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Проходя мимо куста с камелиями, Баам говорит, что завтра купит ещё.
Примечание: Значения камелии: 1. символ непорочного, непритворного и открытого чувства; 2. Дерево почиталось самураями, всегда присутствовало в их садах, самураи уважали благородную смерть, но фермеры и торговцы цветок этот не любили и считали, что камелия приносит несчастье, потому что ее красные цветы опадают, напоминая людям об отрубленных головах.

Баам срывает с куста цветы – те, до которых в состоянии дотянуться. Каждое воскресенье по одному цветку.

Кладет бутон в ладошку и накрывает другой – от ветра и от взглядов случайных прохожих. И спешит к Рахиль. Иногда лепестки цветов похожи на маленькие лучики звёзд, которые она так любит. Цвет другой, но разве это так важно? Для Баама все эти звёзды не имеют значения, но он готов сложить к её ногам все, что только сможет найти.

И цветы, красные, под цвет её платья.

Рахиль считает это воровством и недостойным поступком для хорошего мальчика и думает, что надо бы попросить его прекратить.

***

Рахиль обнаруживает алый цветок в своем шкафчике. Быстро хватает и прячет в карман куртки – пока никто из одноклассников не заметил. Она выбросит его позже, подальше от школы. А пока – как ни в чем не бывало – забирает учебники и закрывает дверцу. Пронесло, думает.

Но за спиной – шушуканье и девчачий смех. И: «Да у вас прям любовь».

Рахиль пунцовеет от злости. Но не оборачивается. Сгорбившись – под взглядами на плечах словно груз – спешит побыстрее в класс.

На прошлой неделе камелия нашлась в пенале, до этого – на парте, на её любимом месте в столовой, крыльце…

Это похоже на детскую игру, вот только они уже в старшей школе. Рахиль неуютно, а для Баама – всё будто в порядке вещей. Мнение окружающих его не больно волнует.

Когда она последний раз спросила его о цветах, он показал ей монетку – плата в один евро за каждый бутон. Баам поступает по совести, как она и просила. Баам покупает ей цветы. Рахиль устала, но не представляет, как заставить его перестать.

***

Рахиль отрывает лепестки камелии, сжимает их в кулаке, мнет пальцами, выдавливая из них все соки. Цветы погибают в её руках, кровоточат, пачкая белые больничные простыни.

Но не исчезают – вместо погибших в вазе на прикроватном столике появляются новые. Это первое, что видит, просыпаясь утром, Рахиль. Это то, что ей снится в кошмарах.

Поначалу на ее крики сбегались медсестры. Вкалывали успокоительное, привязывали к кровати – чтобы не навредила себе, чтобы не разошлись швы на поврежденной ноге. Но после она стала тише – начала затыкать себе рот, мычать в подушку, сдерживая крики, и, глотая слёзы, уничтожать проклятые цветы.

Рахиль попала в аварию. Выбежала на дорогу прямо перед машиной. Куда она так торопилась или от кого – она так и не сказала. И парень её лишь разводит руками. И приходит каждое утро с букетом камелий в руках – ее любимые, говорит он.

И медсестры млеют – вот повезло!

Рахиль смотрит на Баама исподлобья и просит лишь об одном – остановиться.

***

Баам забирает её из больницы – ради этого взял на работе выходной. Придерживает Рахиль за руку – аккуратно и крепко. Ведет домой.

И проходя мимо куста с камелиями, говорит, что завтра купит ещё.

Рахиль смотрит лишь себе под ноги. Ступает по увядшим, опавшим бутонам – словно идет на убой. Губы сами собой шевелятся. Слова вырываются наружу, но тихим шепотом растворяются в шуме листвы. Но Рахиль продолжает твердить снова и снова – умоляет оставить её в покое.

Но Баам не слышит – он всё так же влюблён.

Название: Дева в беде
Бета: Higasi
Размер: драббл, 599 слов
Пейринг/Персонажи: Баам, Хва Рьюн, упоминаются Чжин Сон, Рахиль и Кун
Категория: джен с элементами гета
Жанр: повседневность, своеобразный авторский юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Хва Рьюн была типичной «девой в беде».

Хва Рьюн была типичной «девой в беде». Этот термин Баам когда-то вычитал в старом журнале с потрепанными, волнистыми от сырости страницами. В одном из тех, что приносил ему для развлечения Чжин Сон. Обычно Баам пролистывал их без особого интереса. Новинки игрового мира и кино, статьи о важных и популярных на Этажах персонах, короткие рассказы и еженедельные комиксы. Учитель не был в курсе, «чем сейчас увлекается молодежь», и покупал что-то по наитию. Или по советам продавцов – «У вас сынишка? Уже взрослый? Дети в наше время так быстро растут… Знаете, у меня в подсобке найдется для него кое-что погорячее», – но им он не особо доверял. А для Баама все это – что объяснения Куна о принципах работы светоча. Одни лишь чудные термины да неизвестные ему понятия. Все же о кинотеатрах и играх Рахиль ему никогда не рассказывала. А в FUG с ним никто церемониться не собирался. Кроме, разве что, Чжин Сона.

Но рассказы Баам порой читал. Когда тело не так сильно ныло от боли после тренировок, и сознание было способно зацепиться за строчки. Тогда он с жадностью проглатывал слова, пусть даже встречались незнакомые, ценя те редкие минуты, когда ему не приходилось постоянно отвлекаться, попутно забывая все прочитанное. К некоторым текстам Баам даже возвращался по нескольку раз. Чем-то они ему нравились, находили отклик в душе – то ли напоминали сказки Рахиль, то ли он просто ассоциировал себя с протагонистом. Во всех этих рассказах присутствовал типичный главный герой – смелый и бесстрашный, превозмогающий самого себя и преодолевающий все трудности на своем пути. И, конечно же, всех спасающий. Таким Баам хотел бы быть.

И неизменно в рассказах к герою прилагалась дева в беде – милая девушка, вечно влипающая в неприятности, и которую неизбежно приходилось спасать – от дракона, злого колдуна да даже просто от скуки. В чем ее предназначение, Баам не всегда понимал. Бывает, она и поможет, и сюжет вперед продвинет, но, по сути, справились бы и сами. Но если того требуют законы жанра – значит, так надо. Нужно же герою кого-то вызволять. Пусть и из трясины тоски.

Хва Рьюн частенько всем своим видом выказывала скуку. Может, именно поэтому с ней вечно случались напасти. И в плен к врагам она ходила, как себе домой. Баам всякий раз тяжело вздыхал, отмахивался от предложений Куна бросить «эту рыжую стерву» там и отправлялся за ней. И возвращал ее. Ту самую Хва Рьюн, твердившую ему, что спасти абсолютно всех невозможно. Побитый, обессиливший, но в глубине души в этот момент чертовски счастливый. Каждый, чтоб его Хеадон, раз. Потому что по-другому он и не мог.

***

– Неужели у тебя совсем никого не осталось? – Хва Рьюн подошла к двери и проверила замок. Прислушалась: из коридора не доносилось ни звука. Развернувшись на каблуках, она прошла вглубь комнаты, опустилась на краешек кровати и зашипела в коммуникатор: – Найди хоть кого-нибудь! Да самого последнего идиота, лишь бы мог сыграть свою роль. В похищении же нет ничего сложного – с этим любой справится.

На том конце раздался приглушенный смех:

– Почему ты просто не скажешь ему, что устала и хочешь уйти?

– А ты думаешь, я не пыталась? Да тысячу раз я пробовала завести об этом разговор! Но ты же его знаешь… Он как посмотрит своими большими наивными глазами. С мягкой полуулыбкой на губах. И вечным: «Ведь мы же друзья?». Ух… Даже у меня – у меня! – сердце не выдерживает!

– Не думал, что у тебя вообще оно есть, – серьезно произнес Чжин Сон, но Хва Рьюн явственно услышала в его голосе нотки сарказма.

– Помощи от тебя…

Она отключила связь и с раздражением оттолкнула коммуникатор. Тот, отъехав на пару дюймов, недовольно мигнул и перешел в невидимый режим. Хва Рьюн упала на подушки и, возведя глаза к потолку, стала обдумывать новый план, как бы сбежать от ее докучливого героя.

Название: Пять часов утра – все спокойно
Бета: Higasi
Размер: мини, 1465 слов
Пейринг/Персонажи: Ван Нан/И Хва, упоминается Виоле
Категория: прегет
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: Будильник на прикроватной тумбочке радостно оповестил Ван Нана о наступлении нового дня. Пять часов утра. Нормальные люди в это время еще спят.
Примечание: По старой заявке: «Ванг-Нан/Йеон Йхва. Давиться и есть сгоревшую еду. Молчаливая благодарность»


В то утро Ван Нана разбудил настойчивый стук в дверь. «Поднимите мне веки», – пробормотал он, дотянулся до тумбочки, нащупал будильник и поднес его к лицу. И только тогда все-таки сумел с трудом разлепить глаза. Пять часов утра.
«Отбой! Опустить веки», – подумал Ван Нан и, засунув будильник под подушку, перевернулся на другой бок. Но непрошеный гость за дверью не собирался никуда уходить, и стук продолжался. Снова уснуть уже не получалось.
Чертыхнувшись, Ван Нан встал с кровати. Из приоткрытого окна ощутимо сквозило. Надев тапочки и закутавшись в одеяло, он поплелся к двери – открывать. В коридоре стояла И Хва. Окинув его быстрым взглядом, она на секунду замешкалась, но тут же взяла себя в руки, вскинула подбородок и с вызовом спросила:
– Почему так долго?
Огорошенный, Ван Нан не нашелся с ответом, но тот ей, по-видимому, и не требовался. Отодвинув парня в сторону, И Хва прошла в комнату и уселась на кровать. Ван Нан прикрыл за ней дверь и обернулся. Он не понимал, зачем мог понадобиться ей в столь ранний час, но что-то его во всей этой ситуации настораживало. По телу прошла рябью мелкая дрожь, Ван Нан поплотнее запахнул на себе одеяло и поднял глаза на И Хву. Та сидела, закинув ногу на ногу, и нервно постукивала подушечками пальцев по колену.
– Я хочу… – начала она, – чтобы ты помог мне.

***

Будильник на прикроватной тумбочке радостно оповестил Ван Нана о наступлении нового дня. Пять часов утра. Нормальные люди в это время еще спят. Но Ван Нан поднялся с кровати, оделся и вышел из комнаты. Ведь он дал И Хве обещание.
На самом деле, поначалу её просьба показалась ему нелепой. Она хотела научиться готовить! Она. Йеон И Хва. Готовить. Услышав это впервые, Ван Нан ущипнул себя за руку, чтобы убедиться, что все это ему не снится. Эта девушка и готовка – вещи совершенно несовместимые! Да их даже в одно предложение ставить страшно! И тут вдруг такое странное добровольное желание…
Его же скромная роль, по словам И Хвы, сводилась к «простой» дегустации всей её стряпни. Всего-то и делов? А вот нетушки! Естественно, Ван Нан наотрез отказался участвовать в этом театре абсурда. Ведь он же не самоубийца – и прекрасно осведомлен о ее кулинарных способностях. А тут одним лишь несварением желудка точно не отделаешься… И после он отклонил ее предложение снова. И еще, и еще… «Но в итоге, – с тоской думал Ван Нан, – за окном только-только начинает светать, а я уже иду на кухню». Почему? Да потому что И Хва – молодая госпожа Семьи Йеон с весьма вспыльчивым нравом, а он, опять-таки, самоубийцей не был.
Чем ближе Ван Нан подходил к кухне, тем громче кричал его внутренний голос, что еще не поздно повернуть назад. И тем сильнее он хотел к нему прислушаться, прекрасно понимая, что сегодняшний эксперимент И Хвы не удался: в носу и горле неприятно засвербело от запаха гари, и защипало глаза. Впереди в дверях, окутанная клубами дыма, возникла знакомая фигура. И Хва заметила его и помахала рукой. Тяжело вздохнув, Ван Нан двинулся за ней.
В кухне видимость была практически нулевой.
– Вот же сумасшедшая… – пробормотал он, зажимая рукой нос. – И как только противопожарная сигнализация до сих пор не сработала? Перебудила бы весь этаж…
На ощупь Ван Нан пробрался к окну и распахнул его настежь. С жадностью вдохнул свежий воздух. Краем глаза он заметил рядом с собой И Хву. Ван Нан было обернулся, чтобы высказать ей все, что он думает, но осекся на полуслове. Все же, хоть она и старалась не подавать виду, но в глазах читалось явное облегчение. Пожалуй, без него она натворит тут еще дел…
Некоторое время они молча стояли у окна. Кухня постепенно освобождалась от клубов черного дыма. Спохватившись, И Хва отошла к столу и вернулась с тарелкой в руках, на которой лежала пара угольков, возможно, некогда бывших чем-то съестным.
– Попробуем завтра еще раз? – произнесла она, неловко улыбнувшись.
Пробормотав что-то неразборчивое себе под нос, Ван Нан отвернулся и прикрыл лицо рукой, представляя, сколь еще долог и труден будет путь, на который ему не посчастливилось ступить.

***

– И все же, зачем тебе это? – спросил Ван Нан, наблюдая, как И Хва выуживает осколки скорлупы из чаши с разбитым в ней яйцом. – Я имею в виду… ты и раньше порывалась, но без особого энтузиазма. Да и… не твое это, – в ответ на ее раздраженный взгляд он примиряющее поднял руки. – Но шашлык у тебя всегда получался отменный!
И Хва, нахмурившись, с грохотом поставила чашку на стол, выкинула сор и отошла к раковине – ополоснуть руки. Она не говорила ему о причинах, просто поставила перед фактом. Но Ван Нан и сам догадывался, что это решение не было для нее таким уж простым. Но оно показалось ей правильным. Нет ничего особенного в том, чтобы научиться готовить для сокомандников. Подавить гордость и признаться другим – и себе – в своих слабостях – задачка потруднее. Но в итоге все это может обернуться первым маленьким шажком в верном направлении. И Хва будет изо всех сил стараться идти по нему и уже не свернет. Ведь она же такая упрямая.
– Я собираюсь следовать истинным путем элиты своей семьи. Подмечать ошибки и исправлять все досадные недочеты, пускай даже это кулинария, – словно прочитав его мысли, возвестила И Хва, подхватив со стола вилку и начав яростно взбивать белок.
– Да-да. Или Провожатая просто промыла тебе мозги, – не сдержался от колкости Ван Нан, отойдя на безопасное расстояние от полетевших в него брызг. Но все-таки… если она сумеет приготовить хотя бы омлет – это будет уже большой рывок вперед.
– И для Виоле…
И Хва произнесла это еле слышно, и он сперва решил, что ему показалось, но, глянув на нее снова, увидел, как на щеках заиграл легкий румянец.

***

Ван Нан уже и не помнил, когда последний раз высыпался. Ежедневные тренировки вкупе с поздним отходом ко сну и ранние пробуждения сопровождали его на протяжении последнего месяца. А ведь скоро еще и очередное испытание для перехода на следующий Этаж. По какой-то причине оно беспокоило его куда больше обычного. По крайней мере, он уверял себя, что его волнение связанно именно с предстоящим тестом.
– Так значит, ты делаешь это ради Виоле?
– Не только, – уклончиво ответила И Хва. Вот кому все было нипочем. Ван Нану оставалось лишь дивиться ее бодрости – встает раньше него, но каждое утро полна сил. Может, все дело в принадлежности к великой Семье? – И для Мисенг, сестренки Госенг, Мишки… для всех. Но… – она замолчала и продолжила уже тише, – узнав правду о Виоле, разве тебе не захотелось сделать что-то, чтобы помочь ему? Или хоть чем-то порадовать?
Ван Нан уставился в стоящую перед ним тарелку. Потыкал содержимое палочками. Пожалуй, этому Виоле бы точно не обрадовался. Но…
– Да, ты права. Я бы хотел ему помочь.
Как минимум – уберечь от отравления. Он зажмурился и отправил большой кусок в рот. После чего, почувствовав обилие соли на языке, потянулся за стаканом воды – запить.
– Может быть, все не так уж плохо? – с надеждой в голосе произнесла И Хва.
Ван Нан скривился и покачал головой.

***

Удивительно. Она ничего не сожгла. Даже не подпалила! Ван Нан осторожно переложил поджаренное мясо со сковородки на тарелку. И Хва, явно довольная собой, громко щебетала у него за спиной.
Вернувшись за стол, он немного помедлил. Откусил маленький кусочек. Да, не шедевр, конечно, но… вполне сносно. Даже неплохо. Похоже, их утренние посиделки можно сворачивать, а его помощь здесь больше не нужна?
– Ну как? – И Хва села напротив него и выжидающе заглянула в глаза.
– Мм… С виду хорошо, но на вкус… – Виоле бы точно сказал, что все вкусно, особенно если бы знал, что готовилось для него. Ван Нан отвел взгляд. – Горчит.
Он отставил тарелку в сторону. Сцепил пальцы в замок. Сжал до побелевших костяшек. И зачем только сказал это?
– Спасибо. – Ван Нан поднял голову и с удивлением посмотрел на И Хву. – За то, что помогаешь мне, хоть у меня и не выходит, – она положила свои ладони поверх его и сама же зарделась. Смущенно кашлянула. – Завтра получится лучше, вот увидишь!
Отдернув руки, И Хва вскочила с места и принялась убирать со стола. Ван Нан сглотнул тугой комок в горле.
– Уверен, так и будет.

***

Тусклый свет проникал в комнату сквозь неплотно задернутые шторы. Внутри было зябко – он опять забыл закрыть окно. Ван Нан зевнул и отключил затрезвонивший было будильник – «Опоздал, приятель, я уже проснулся». Натянув шорты и футболку, он выскользнул в коридор, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить никого из сокомандников. Направился в кухню, где, как и всегда, его уже ждала И Хва.
Ван Нан улыбнулся, вспомнив прикосновение чужих рук. Уверен, до Виоле она так не дотрагивалась. Глупо праздновать это как маленькую победу, но… Он усмехнулся вновь. Самому себе и своему поведению, мыслям. «Как глупый мальчишка», – подумала бы И Хва, узнай она об этом. Пусть. И даже если она сегодня что-то снова сожжет – пусть! А если приготовит на отлично, то он так ей и скажет. И больше лгать не станет, ведь ложь на вкус – словно подгорелое мясо. А у него внутри – бабочки в животе. И вытравить их пустыми словами ему совершенно не хочется.
Ван Нан прошел в кухню и невольно бросил взгляд на часы – пять часов утра. И на душе у него спокойно.

WTF Boku no Hero Academia 2019

Название: Под одним небом
Бета: Higasi
Размер: драббл, 776 слов
Пейринг/Персонажи: Мидория Изуку/Урарака Очако
Категория: гет
Жанр: slice of life
Рейтинг: G
Предупреждения: небольшой поток мыслей
Краткое содержание: А здесь… Всё совершенно иное. Изуку улыбается. Урараке бы понравилось.
Примечание: 1. Текст написан по песне Ed Sheeran — All of the stars. 2. Упоминание писем — реверанс в сторону этого текста.

I'm miles away from seeing you
I can see the stars
From America
I wonder, do you see them, too?

Изуку притоптывает на месте, постукивает то нога об ногу, то носком ботинка о землю. Пытается согреть закоченевшие пальцы дыханием — еле видимые облачка пара вырываются наружу и тут же растворяются в воздухе. Изуку с сожалением посматривает на обрывки светлых перчаток, свисающих из кармана — едва ли их теперь починишь, но он не любит выкидывать вещи. Особенно те, что связывают его с другими людьми. Эти — со страной девчонкой с факультета поддержки Юэй. Ныне — довольно известным новичком в крупном отделе разработки оборудования для героев. Как быстро время бежит… И все-таки он отдаст перчатки в мастерскую. Не стоит ничего списывать со счетов, не дав ему второй шанс.

Изуку прячет руки в карманах парки, надетой поверх геройского костюма. И утыкается носом в высокий воротник. Сейчас бы не помешал горячий душ, а после — в кровать под одеяло, а лучше два. И там, в тепле, перечитывать письма из дома: от мамы, Ииды и Тодороки, и Урараки — ее письма всегда напоследок, словно на десерт.

Пустой желудок отвечает на мысли тихим угрюмым урчанием. Изуку с тоской глядит на скромную придорожную забегаловку. Но заградительная лента для него — что неприступная черта. И: «никто не покинет место происшествия до выяснения всех обстоятельств». Он тяжело вздыхает. Увы, его работа здесь еще не закончена.

Полицейские только-только погрузили злодея в фургон. С ними обязательно поедет про и кто-нибудь из стажеров. Но перед этим со всех соберут показания — с героев, пострадавших, очевидцев. И хоть всё себе отморозь, но задержание должно быть оформлено по правилам. Умом Изуку это понимает, но, когда холодный ветер пробирается за шиворот, проклинает чертовы бумажки. А в агентстве его еще ждет отчет…

То, что профессия героя не столь романтична и удивительна, как на широких экранах и в детских мечтах, он на своем опыте прочувствовал еще в школе. Но, помимо этого, она порой была до одури нудна и бюрократична. Доклады, отчеты и оплата квитанций по искам на возмещение материального ущерба в ходе задержания злодеев. Всё то, что остается за кадром популярных телевизионных шоу. Повседневная рабочая неделя героя. Уж лучше сходить в очередной патруль.

Изуку пару раз подпрыгивает на месте. Уже не столько от холода, сколько от нетерпения. К местным морозам он хоть и не привык, но, по крайней мере, смирился с ними. В Нью-Йорке — в начале его стажировки — было гораздо теплее. И он с удовольствием остался бы там, но… Сколь бы ни было «Яблоко» большим, далеко не всем начинающим героям хватает места в агентствах мегаполиса. Вот и его распределили подальше на север. С одной стороны, немного не повезло. Но с другой…

Запрокинув голову и слегка покачнувшись на месте, Изуку с шумом выдыхает. Покинув Нью-Йорк, он оставил позади и огни большого города, напоминавшие ему торговые районы Токио, где и ночью почти также светло, как днем. Родной Мусутафу — город поменьше, но тоже довольно оживленный. А здесь… Всё совершенно иное. Ночное небо над ним, испещренное мириадами звёзд, растянулось во все стороны. Без конца и без края. И бесконечность — не предел.

Изуку улыбается. Урараке бы понравилось. Из всех, кого он знает, она — ближе всех к небу. И звездам. Хоть желания загадывай каждый раз, как она, отменив причуду, на землю приземляется. И Изуку загадывал. На первый взгляд, самые простые, но в то же время сокровенные. Живущие в сердце, подпитывающие его и заставляющие биться быстрей.

И ведь сбывались же! Не все, но хоть какие-то. А всё и сразу ему и не надо. Успеется. Лишь бы рядом была девочка-звезда. А вернуться к ней и взять за руку — чем не мечта? Крохотная, но даже в такой холод изнутри согревающая.

А пока между ними девять тысяч километров и пятнадцать часов разделяющего времени. И когда Изуку просыпается на рассвете, звёзды на его светлеющем небосклоне блекнут и зажигаются вновь уже у неё. Урарака писала, что привыкла желать ему хорошего дня, отходя ко сну. И пусть он этого не слышит, но — ему кажется — чувствует. И это связывает их только прочней.

Наконец, у полицейских доходит очередь и до него. Рассказывает, как всё было — преследовали злодея, схватили и обезвредили. Гражданских защитили, разрушения свели к минимуму. Но в мыслях он уже там, за морем. А тело по-прежнему твердо стоит на ногах в глубинке Америки. И в борьбе сердца с разумом последний всегда побеждает — хитрит, знает, что оно готово пережить бесконечность. Если есть, ради кого. Если есть, с кем смотреть на это небо. Пускай и на разных островах-континентах.

Изуку вздрагивает, когда про его окликает. Поворачивается и почти бегом направляется к фургону. На губах его улыбка. Он точно знает — иногда желания сбываются. Стажировка подходит к концу. И возвращение домой уже не за горами — к маме, друзьям и к девочке, уже давно захватившей его мысли и вечно всё с ног на голову переворачивающей. Которая ближе всех к его звездам.

Название: Обратная сторона медали
Бета: Higasi
Размер: мини, 1622 слова
Пейринг/Персонажи: Хацуме Мэй/Иида Тенья
Категория: джен с элементами гета
Жанр: постканон, ER, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Что из всего, что вы сделали, считаете самым удачным?

Звук будильника вырывает Мэй из тревожного сна. С трудом разлепив веки, она с тихим стоном садится на кровати и обхватывает руками голову. Та раскалывается, словно при затяжном похмелье, хотя Мэй ни капли в рот не брала. Алкоголь затуманивает разум, а ей ещё им на жизнь зарабатывать. Да и не в её положении спиртным баловаться.

Пройдя в ванную, она опирается руками о раковину и долго рассматривает собственное отражение. Всю ночь снилась какая-то дребедень, заставляющая раз за разом покрываться холодным потом, просыпаться, судорожно смотреть на время и опять проваливаться в беспокойный сон. То ли волнение перед интервью на телевидении — как в первый раз, в самом деле! — то ли возвращение старых кошмаров. Всё же от самых глубоких, никому невидимых шрамов не избавит до конца ни одна исцеляющая причуда.

Мэй быстро приводит себя в порядок, замазывает тональником синяки под глазами — обычно ей на подобное плевать, но сегодня важный день, а значит, не только её малыши, но и она сама должна выглядеть презентабельно. Раскрывайте пошире кошельки, дорогие покупатели. Доставайте свои чековые книжки, всегда желанные спонсоры. И не забудьте переключить телевизор на третий канал.

В доме царит тишина, и звук её шагов эхом разносится по коридору. Сколько бы лет ни прошло, это место всегда будет казаться ей слишком пустым и холодным. Слишком большим для их маленькой семьи, даже со всеми малышами, ждущими своего часа в мастерской.

На кухне идеальный порядок — никак Тенья постарался с утра. Самого его уже нет: офис про-героя Ингениума начинает свою работу задолго до того, как она просыпается. Поэтому они редко пересекаются по утрам. Мэй игнорирует оставленный для неё завтрак, лишь подхватывает со стола большое зелёное яблоко. «Тебе сейчас необходимо есть больше фруктов!» — выведено мелким, ровным, почти машинописным почерком на стикере рядом. Она громко фыркает. Счищает кожуру и вгрызается в мякоть.

Та кажется ей до омерзения кислой.

***

В телевизионной студии гуляет сквозняк, яркий свет бьёт в глаза, а от одеколона ведущего Мэй уже мутит. Всё не так, и всё не то. Ей бы вернуться в мастерскую — закончить оставшийся со вчерашнего вечера усилитель, или заехать на работу, но там её к оборудованию не подпускают. Все о ней пекутся. Говорят: «Вам нельзя напрягаться!». И от их заботы тошнит похлеще, чем от этого прилизанного парня. Но Мэй держит улыбку.

— … Отличные новинки, — громко произносит ведущий и хлопает, едва успевает закончиться рекламный ролик продукции «Hatsume Corp.». — Вы сказали, что планируете расширить свои позиции на рынке с новыми устройствами поддержки. Значит ли это, что они будут доступны простому населению?

— Только если у них хватит денег, — ухмыляется она. — Но… Да, так и есть. Одно из наших новых направлений — разработка устройств для улучшения и упрощения жизни людей. Это не станет атрибутом героики.

— И вы не боитесь критики и ухудшения сложившейся ситуации? — парень вскидывает брови в изумлении, достойном приза за лучшую мужскую роль второго плана. — Ведь еще не утихли недовольства после инцидента с похищенным оборудованием. Сколько тогда всего было украдено? — он перелистывает карточки, делая вид, что пытается найти подзабытую информацию. — Два? Три? Нет, целых пять ящиков были вынесены с вашего склада! И после этого по Сибуе прошла волна ограблений. Многие офисы поддержки вместе с их продукцией теперь воспринимаются народом, даже отдельными про-героями, в штыки. Вы же — в самом эпицентре скандала.

— Любая причуда, как медаль, имеет две стороны. И различие между героями и злодеями состоит в том, какой они придерживаются. С моими малышами та же ситуация — они не виноваты, что их использовали не по первоначальному назначению. И именно это мы хотим доказать людям. Мы хотим вернуть их доверие.

— Что ж, думаю, офисы героев, давно сотрудничающих с вами, помогут вам преодолеть этот непростой период, — примиряющее заключает ведущий и театрально взмахивает руками: — Но чтобы наши зрители могли припомнить реальные примеры, когда ваше оборудование приносило пользу… Скажите, что из всего, что вы сделали, считаете самым удачным?

Мэй на секунду задумывается. Кажется, за прошедшие годы она собственноручно собрала уже столько малышей, что и не перечислить. И что стало лучшим? Экзоскелет, способный принимать на себя нагрузку, в три раза превышающую человеческую норму, но при этом легкий и не затрудняющий движения? Или же перчатки со встроенным гравитационным лучом, позволяющим на расстоянии притягивать к себе предметы? Или…

— Не знаю. Наверное, новый Ингениум, — смеётся она.

— Вы про его новый костюм? — в глазах ведущего загорается нехороший огонёк — только рад такой благодатной теме. — Не против, если мы поднимем больной вопрос и упомянем вашего мужа?

Он невинно улыбается, и Мэй давит из себя улыбку в ответ. Всё нормально. Это тоже пойдет ей на пользу.

— С момента того страшного происшествия, в котором оказался замешан про-герой Ингениум, прошло уже четыре месяца. Три недели он пробыл в больнице, куда не пускали ни журналистов, ни фотографов. Многие говорили, что уже не выкарабкается. Но потом Ингениум пошёл на поправку, и вот он уже снова в строю! Подлатанный, с новым костюмом. Да еще и в рейтинге взлетел на пару строчек! За ним теперь не угнаться! Навёрстывает упущенное? А вы? Как вы со всем этим справились?

Мэй неосознанно прикрывает руками округлившийся живот. Набирает в грудь побольше воздуха, выдыхает и честно отвечает:

— С трудом.

***

— Около главного входа опять столпились протестующие. Госпожа Иида дала указание заезжать только с чёрного.

Вместо ответа Мэй пожимает плечами. Неважно, что она скажет, водитель сделает так, как ему приказали сверху. Он сворачивает в переулок, не доезжая до здания компании — впереди сквозь лобовое стекло Мэй успевает заметить толпу людей с транспарантами — объезжает его позади и притормаживает у неприметного с первого взгляда крыльца. Она выбирается из машины и громко хлопает дверцей.

Идея выделить ей личного водителя принадлежала матери Теньи. «Это ради твоей же безопасности. И ребёнка». И теперь, куда бы она ни собиралась, выходила из дома или с работы, напротив входа всегда ждал бронированный автомобиль. И этот грозного вида парень в нелепо сидящей фуражке. Вот кому надо идти мир спасать, а не просиживать штаны за рулем.

В холле уже наготове стоит секретарь, предупрежденная о приезде начальства. И следует за ней по пятам до кабинета. Мэй собиралась заглянуть по пути и в мастерские, но девчонка сразу начала причитать, что господин Иида настоятельно рекомендовал этого не делать. Конечно, она могла бы огрызнуться, воспротивиться, сказать, что только ей решать, что делать. Но ответ ожидаем: волноваться Мэй тоже не рекомендуется.

— И как же я буду без своих деток? — вопрошает она, не ожидая ответа.

— Но у вас же будет собственный ребёночек, настоящий… Знаете, когда я…

— В этой семье есть, кому о нём позаботиться, — и, смотря на удивлённое лицо секретаря, добавила: — Думаю, я не задержусь в декретном отпуске надолго.

***

Скрип карандаша по бумаге действует на нервы. Тенья зарылся в своих документах — глаз от них не поднимает. И молчание кажется Мэй затянувшимся, а тишина — застоявшейся. И только грифель скрипит. Она перебирает инструменты, что обычно носит — носила — с собой в набедренной сумке. И руки чешутся. От безделья. Ей бы чем-то занять их: что-нибудь смастерить, да хоть спроектировать. И в голове уже ворох идей накопился…

— Твоя мать продолжает настаивать, чтобы мы перебрались в поместье вашей семьи.

Стоит ей заговорить, Тенья распрямляется и обращается весь в слух. «Отличная внимательность к другим», — мысленно аплодирует Мэй.

— Думаю, это неплохая идея. К тому же здесь, — он взмахивает руками, словно пытаясь обхватить всё и сразу, — тебе никогда не нравилось.

— Но это лучше, чем тотальный контроль. — Тенья хмурится, но не находит, чем возразить. И она переводит тему: — Как прошел сегодняшний день?

— Продуктивно, — он пожимает плечами. — Накрыли шайку воришек и предотвратили одну аварию.

— Надеюсь, ты не пострадал при этом?

Тенья заминается. Всего на долю секунды, но Мэй замечает это. Она всё видит.

— Костюм немного поцарапан.

Мэй поднимается из кресла. Но не идет в мастерскую — залатать броню она ещё успеет. Вместо этого она выжидающе смотрит на мужа. Тот выходит из-за стола и направляется к ней. Мэй скептически окидывает его взглядом.

— Почему ты не сказал об этом сразу, как пришел? Я же предупреждала…

— Я посчитал, что это не стоит упоминания. Не нужно ни о чём беспокоиться. Сохранность ребёнка должна быть для тебя в приоритете.

Она заглядывает ему в глаза, словно пытается найти там, за очками, что-то важное. Тяжело вздыхает. И отводит взгляд, не находя.

— Запустить полное сканирование. На правах администратора Хацуме Мэй.

Тело Теньи механически дёргается. Программа имитации жизнедеятельности переключается в спящий режим, и система начинает проверку на наличие повреждений. Мэй опускается обратно в кресло и ждёт.

«В ходе сканирования ошибки не выявлены. Готовность к работе проекта “Ингениум”: сто процентов».

— Знаешь, похоже, у меня уже паранойя развивается: боюсь, скоро ты станешь достаточно умным, чтобы начать мне врать…

Запустившись обратно, Тенья моргает пару раз, вопросительно смотрит на нее и, взмахнув руками, спрашивает:

— Тебе помочь с чем-нибудь?

— Нет, делай, что хочешь, — она слабо улыбается, и, видя замешательство на его лице, уточняет: — Кажется, ты не закончил с отчетами.

Он спохватывается и возвращается к столу, в то время как Мэй направляется в спальню. Прикрыв за собой дверь, она стискивает зубы. В горле застрял тугой комок. И хочется плакать, да слезы давно закончились. Она медленно раздевается, попутно пытаясь понять, что же упустила в глазах Теньи. Что не смогла передать? Его внешность, голос, привычки — всё смоделировано, воспроизведено и загружено в систему. Но будто чужой. Совсем не настоящий.

От прикосновения тела к холодным простыням её передёргивает. Мэй осторожно оглаживает живот и кутается в одеяло. Тенья обнял бы сзади. От него всегда было тепло. Она царапает простынь ногтями. Герой Ингениум может спасти всех, но только не её. Даже если он — лучшее творение. Даже если…

«Ингениум — герой, на которого люди могут положиться. Мы не можем допустить, чтобы его не стало».
Мэй закрывает ладонями уши, но от слов, идущих из воспоминаний, так не избавиться.

«Иида — семья, в которой выросли поколения героев».

«Он должен продолжать жить, пока не появится новый».

«... пока не появится преемник, что возьмет себе имя Ингениум».

Она вздыхает и закрывает глаза. Ей хочется, чтобы всё это скорее закончилось. Хочется почтить память мужа, а не приходить к безымянной могиле. Не улыбаться на камеру, будто всё в порядке. И, наконец, увидеть сына.

— Интересно, какая у тебя будет причуда, маленький господин семьи Иида? От матери или от отца? — произносит Мэй, прежде чем забыться очередным тревожным сном.

@темы: ФБ, Tower of God, фики, Башня Бога, Boku no Hero Academia